Судья федерального суда отзывается от решения, наполненного ошибками ИИ, но никто не признается, что оно было создано искусственным интеллектом

Майнинг и стейкинг

В последние годы искусственный интеллект стремительно вошел в различные сферы жизни, включая юридическую практику. Однако вместе с преимуществами, которые предлагают современные технологии, возникла и новая проблема — ошибки, известные как «галлюцинации» ИИ. Эти дефекты проявляются в создании ложной или неверной информации, особенно опасной в контексте судебных решений, которые имеют юридическую силу и влияют на судьбы людей. Один из недавних случаев с федеральным судьей Джулиеном Ксавьером Нилсом из Нью-Джерси привлек широкое внимание к рискам некритичного использования ИИ в судебной системе и вызывает многочисленные вопросы о том, как технологии должны интегрироваться в работу суда. Судья был вынужден отозвать полностью свою судебную резолюцию по делу о ценных бумагах, после того как адвокаты выявили множество серьезных ошибок, характерных для автоматических текстов, созданных с помощью ИИ.

Среди них оказались фабриковки цитат, неверные ссылки на несуществующие судебные дела и обратное описание исходов дел, что фактически подрывает доверие к судебным актам и может повлиять на дальнейшую судебную практику. Этот инцидент стал ярким примером того, как злоупотребление технологиями без должной проверки и ответственности грозит созданием фальшивых прецедентов, которые распространяются по юридической системе и ставят под угрозу целостность правосудия. Проблема «галлюцинаций» ИИ давно известна в юридической среде, особенно среди адвокатов, которые с 2023 года сталкиваются с санкциями и наказаниями за представление в суде материалов, сгенерированных с помощью ИИ без адекватной проверки. Эти материалы могут содержать даже убедительные, на первый взгляд, но полностью ложные ссылки и цитаты из судебных дел, что недопустимо в профессиональной юридической практике. В случае с судьей Нилсом ошибки были настолько серьезны, что потребовалось отменить целую резолюцию, что говорит о том, что механизм проверки в его окружении оказался либо недостаточным, либо вовсе отсутствовал.

В юридическом мире уже достаточно ясно: если юрист использует искусственный интеллект для помощи в подготовке документов, он обязан тщательно перепроверять каждую ссылку и цитату, чтобы не допустить подобных просчетов. Как следствие, возникает вопрос, почему федеральный судья с большим опытом и ответственностью смог допустить такие ошибки? Вполне возможно, что судья, или, более вероятно, его помощник — судебный клерк — воспользовались ИИ для подготовки проекта решения, что хоть и облегчает работу, но требует высокой степени контроля и понимания ограничений технологий. Некоторые юристы и эксперты высказывают предположение, что подобные инциденты отчасти связаны с отсутствием обучения и подготовки судей и их помощников по вопросам корректного использования ИИ. В ситуации, когда развитие технологий идет стремительно, а юридическая система традиционно консервативна, возникает существенный разрыв: суды и их сотрудники могут попросту не осознавать технических деталей и потенциальных рисков, что ведет к ошибкам и способствованию распространению неверной информации. Судья Нилс, вероятно, не единственный в своем роде, и этот случай служит сигналом необходимости введения более строгих стандартов и практик, касающихся использования искусственного интеллекта в правоприменении.

Интересно отметить, что некоторые другие судьи, например, судья Кевин Ньюсом из Одиннадцатого округа, опубликовали мнения, в которых они обдуманно подходили к роли ИИ в юриспруденции. Подчеркивалось, что ИИ лучше всего использовать как вспомогательный инструмент для объяснения или исследования определений терминов, но ни в коем случае не как основной автор юридических документов с правовой силой. Неудивительно, что попытка судьи Нилса превзойти эти рекомендации закончилась масштабным фиаско. Последствия данного инцидента далеко не ограничиваются одним отвергнутым мнением. Юридическая система имеет склонность использовать цитирование и ссылаться на уже вынесенные решения, создавая таким образом прецеденты, которые применяются в последующих делах.

Ошибочные цитаты и фабричные дела из судебного решения Нилса уже использовались в других делах в том же суде, включая иск акционеров против биофармацевтической компании. Это порождает опасность широкого распространения недостоверной информации и формирует «фальшивый» юридический прецедент, который способен сбивать с толку адвокатов, судей и других участников процесса. Юридические эксперты и технологические аналитики бьют тревогу из-за того, что даже при существующем опыте, бюрократии и процедуре контроля, надежный фильтр для предотвращения таких ошибок отсутствует или неэффективен. Если частные лица — адвокаты и исполнители — могут столкнуться с санкциями и профессиональными последствиями за использование ИИ без должной проверки, то как судьи с их полномочиями и влиянием смогут избежать подобных ошибок? Ответ на данный вопрос может стать одним из ключевых в будущем регулировании и образовании в сфере юридических технологий. В основе проблемы лежит фундаментальный вызов современности — баланс между автоматизацией и человеческой ответственностью.

Искусственный интеллект действительно способен ускорить составление юридических текстов, сделать их более понятными и структурированными, но ни одна технология не заменит внимательную работу профессионала, способного оценить правильность и релевантность предоставленных данных. Этим фундаментальным требованием до сих пор пренебрегают, чему свидетельствует ситуация с отозванным решением. Нельзя не признать, что ИИ продолжит развиваться и проникать в юриспруденцию, закрывая разрыв между объемом доступной юридической информации и временем ее обработки. Однако, как показал случай федерального судьи, ключ к безопасному и эффективному использованию новых технологий — в повышении юридической грамотности пользователей, четких нормативных рамках и системах контроля качества создаваемых материалов. Без этих элементов риск повторения подобных ошибок и возникновения недостоверных судебных практик останется высоким.

Таким образом, эпизод с отозванным судебным решением является не просто курьезом, но сигналом для всей юридической сферы о необходимости пересмотра подходов к интеграции искусственного интеллекта в работу судов и кабинетов адвокатов. Он еще раз подчеркивает, что в юридической практике, где каждая цитата и каждая ссылка имеют значительное значение, технология должна оставаться лишь инструментом на службе человеческого разума. Лишь так можно предотвратить распространение ошибок и сохранить доверие к справедливости в эпоху цифровых технологий.