В последние десятилетия Китай кардинально трансформировал свою экономическую стратегию, сделав ставку на государственную финансовую систему как один из главных инструментов индустриальной политики. Сегодня три крупнейших полицейских банка страны контролируют активы на сумму около 5 триллионов долларов, что составляет колоссальный показатель, сравнимый с пятой частью мировой экономики развивающихся стран. Эта финансовая мощь не только позволила Китаю создать уникальные условия для поддержки своих национальных компаний, но и вызвала переосмысление подходов к развитию экономики во многих других странах, включая Индию и Бразилию. Данные процессы активно меняют правила игры на глобальной арене и создают новые вызовы для традиционных финансовых институтов. Государственные банки Китая обладают уникальной способностью предлагать дешевые кредиты и долгосрочное финансирование, что позволяет им вкладываться в крупные инфраструктурные и технологические проекты, на которые частный сектор часто не решается.
Уже с 2001 года, когда был запущен стратегический проект «go global», Китай начал активно предоставлять кредитные линии и займы зарубежным странам и компаниям, способствуя международному расширению своих национальных корпораций. Инициативы вроде строительства гидроэлектростанций в Аргентине с использованием китайского оборудования и подрядчиков служат примером, как государственное финансирование не только решает локальные задачи развития инфраструктуры, но и создает глобальные возможности для китайских предприятий занимать доминирующие позиции на новых рынках. Такой масштабный и скоординированный государственный подход создавал конкурентное преимущество, которое перестали игнорировать даже крупнейшие развивающиеся экономики. В Бразилии и Индии начали внедрять свои собственные модели поддержки развития через государственные финансовые институты, однако в силу разницы масштабов и структурных особенностей применяют их иначе. В Индии фокус сделан на стратегические инвестиции в конкретные компании и технологические секторы, а не на широкой поддержке целых отраслей, как в Китае.
Это позволило, например, успешно финансировать приобретения зарубежных активов крупными индийскими корпорациями, такими как TATA, что способствует расширению международного присутствия компаний и повышению технологического потенциала внутрирынка. В свою очередь Бразилия, через банк BNDES, пыталась воспроизвести китайскую модель масштабного финансирования, поддерживая национальных чемпионов, таких как Petrobras, и финансируя крупные проекты в нефтяной и IT-сферах. Однако после серии коррупционных скандалов и падения цен на сырье страна была вынуждена трансформировать стратегию, переключившись на более точечные инвестиции через механизмы миноритарных пакетов акций и содействие развитию инновационных компаний. Ключевым отличием китайской финансовой модели является масштаб кредита, который превышает 178% ВВП страны, в то время как в Бразилии этот показатель достигает примерно 71%, а в Индии – около 50%. Такой уровень поддержки обеспечивает возможность широкого охвата секторов и проектов и создает особую экосистему, в которой государство становится непосредственным игроком на финансовом рынке, подталкивая отечественные компании к глобальной экспансии и технологическому обновлению.
Однако бурный рост государственной финансовой поддержки сопровождается и вызовами. На международной арене могут возникать вопросы устойчивости такой стратегии, включая риски переинвестирования в проекты с сомнительной коммерческой эффективностью и возможные напряженности с традиционными рынками и финансовыми институтами, действующими по более консервативным правилам. В OECD, например, строго регулируются условия использования дешевого кредитования для поддержки коммерческих предприятий, чего Китай, действующий вне этих рамок, не испытывает. Это создает неравные условия конкуренции и заставляет другие страны искать свои подходы к государственному финансированию. Важную роль в формировании современной мировой финансовой и промышленной архитектуры играет именно способность стран адаптировать широкий спектр инструментов государственной поддержки под свои национальные особенности.
Модели «микро-эмуляции», при которых страны с менее мощными экономическими ресурсами воспроизводят эффективность китайских схем, но в рамках меньших масштабов и со стратегической точечностью, становятся ключевыми для сохранения конкурентоспособности. Например, Индия заметно сместила свои инвестиции из традиционного экспорта в поддержку технологических секторов и приобретений за рубежом, что привело к резкому увеличению доли ИТ-экспорта и улучшению позиций на инновационных индексах. Бразилия же, несмотря на сложности периода после коррупционных скандалов, смогла сохранить статус важного игрока в агропромышленном комплексе и нефтяном секторе, благодаря поддержке технологических инноваций и национальных корпораций через государственные финансовые механизмы. В отличие от Китая, Южная Африка пока испытывает сложности с масштабированием своих государственных банков и развитием индустриального потенциала, а также серьезно зависит от сырьевого экспорта. Это сказывается на общем уровне инноваций и уровне интеграции в глобальные технологические цепочки, делая экономику страны более уязвимой и менее динамичной.
Перспективы развития мировой индустриальной политики все больше связаны с тем, насколько страны смогут интегрировать принципы хирургической государственности в финансовой поддержке предприятий. Большие бюджеты Китая позволяют осуществлять системную поддержку всей отрасли, тогда как остальные стремятся к максимальной точности, инвестируя ограниченные ресурсы в наиболее перспективные компании и проекты с надёжным выходом на глобальные рынки. Будущее глобальной экономики формируется в эпоху нового типа государственного капитализма, где государственные банки и фонды становятся главными драйверами инноваций и экономического роста. В условиях, когда широкая либерализация уступает место тщательно выверенным стратегиям, умение балансировать между государственным контролем и рыночной динамикой приобретает критическое значение. Таким образом, успех Китая в строительстве устойчивой модели государственно-ориентированного финансирования раскрывает путь для других развивающихся стран, предлагая как возможности так и вызовы, которые требуют адаптации и инноваций.
В ближайшее десятилетие мы, вероятно, станем свидетелями дальнейшего распространения этих подходов, что кардинально изменит глобальный экономический ландшафт и усилит конкуренцию между национальными стратегиями развития.
