История отношений между Соединёнными Штатами Америки и Ираном полна сложностей и противоречий, и чтобы глубже понять современное состояние этих связей, необходимо обратиться к одной из ключевых вех — событиям 1953 года. Именно тогда произошёл государственный переворот, который привёл к свержению демократически избранного премьер-министра Ирана Мохаммеда Мосаддека. Это событие не только ознаменовало начало нового периода в истории Ирана, но и существенно повлияло на долгосрочное восприятие США в Персидском заливе. Некоторые считают, что Центральное разведывательное управление (ЦРУ) играло главную роль в организации переворота, однако анализ внутренней политики Ирана показывает более многослойную картину, где американское вмешательство было лишь одним из факторов, а решающую роль сыграли внутренние противоречия и нестабильность страны. Мохаммед Мосаддек являлся ярким представителем иранского националистического движения начала 1950-х, объединившим реформаторов, интеллигенцию, а также представителей духовенства и среднего класса вокруг идеи национализации нефтяной промышленности.
Иранская нефтяная компания, большая часть которой принадлежала британскому государству, стала ядром конфликта. Национализация нефтяного сектора была одобрена парламентом страны единогласно, а шах, формальный глава государства, был вынужден пойти на уступки парламенту. Это решение вызвало серьёзное раздражение со стороны Британии, которая зависела от иранской нефти для своего энергетического баланса и целостности империи после Второй мировой войны. Ответ Великобритании был жёстким и включал экономическую блокаду и дипломатическое давление, которые нанесли ущерб уже хрупкой экономике Ирана. В этот сложный период США, зная о влиянии британцев, поначалу оказывали экономическую поддержку Тегерану и старались удержать британские военные амбиции под контролем, опасаясь эскалации конфликта.
Однако на фоне углублявшегося экономического кризиса и нараствания социальной нестабильности власть Мосаддека стала ослабевать, а его политика приобретала черты авторитаризма. Появились опасения, что отказ премьер-министра идти на компромисс может привести к усилению коммунистической партии Туде, что вызывало серьезную тревогу у Вашингтона, учитывая контекст Холодной войны. Внутренние противоборства в иранском обществе усиливались. Националистическая коалиция, вокруг которой объединился Мосаддек, распадалась под тяжестью экономических проблем и политического давления. Средний класс, военные и часть духовенства начали склоняться к восстановлению власти шаха, считая его опорой стабильности.
В феврале 1953 года массовые протесты в поддержку шаха продемонстрировали нарастающее недовольство политикой Мосаддека и подрывали его позиции. Вторая половина 1953 года была ознаменована попытками сместить Мосаддека с должности, что включало в себя кампанию пропаганды со стороны британской разведки МИ6 и ЦРУ. Уже 13 августа шах подписал указ об отставке премьер-министра, однако Мосаддек отказался ему подчиняться, арестовав посланцев шаха. В этом кризисе шах был вынужден покинуть страну, а сторонники вновь объявленного премьер-министра Фазлуллы Заэди скрывались в подполье. Несмотря на кажущуюся неудачу, события приняли неожиданный поворот благодаря активному участию иранских сил.
Последовавшие за этим дни продемонстрировали, что решение проблемы было во многом иранской инициативой. На местах развернулась массовая поддержка про-шахской партии и вооружённых сил. Мосаддек, который к тому моменту превратился в популистского лидера, применявшего административные репрессии и нарушавшего нормы демократии, потерял большинство союзников. Армия отказалась выполнять его приказы, а его политическая база, включающая профессиюалистов, военную элиту и духовенство, переключилась на сторону шаха. 19 августа Мосаддек отправился в подполье, а через несколько месяцев был приговорён к тюремному заключению по обвинению в государственной измене.
Несмотря на американский и британский интерес к событиям 1953 года, конец переворота показал, что внутренние силы Ирана сыграли определяющую роль. Вместе с тем, западные разведывательные службы значительно способствовали созданию атмосферы для легитимизации смены власти, включая операцию дезинформации и подрыв авторитета Мосаддека среди населения. После возвращения шаха к власти в Иране произошло значительное усиление монархической власти и установление режима, опиравшегося на поддержку США и Запада. Внешняя политика и экономические отношения с западными странами укрепились, однако недовольство частью общества и события 1953 года стали символом вмешательства иностранных держав во внутренние дела Ирана. Спустя двадцать шесть лет, революционные события 1979 года и последующий захват американского посольства в Тегеране были во многом связаны с наследием переворота и с тем, как он повлиял на восприятие американцев и их роли в иранской истории.
Сегодня историки и политологи продолжают спорить о масштабе участия США в свержении Мосаддека, отмечая, что упрощённые версии событий способствуют росту недоверия и распространению мифов, часто преувеличивающих роль американских спецслужб. Многие соглашаются с тем, что внутренний политический контекст с его конфликтами, экономическими проблемами и социальным напряжением, а также неудачи Мосаддека как политика и лидера, были решающими факторами в падении его правительства. Понимание этих событий помогает не только проследить развитие иранского национализма и борьбу за контроль над природными ресурсами страны, но также осветить более широкую геополитическую игру эпохи Холодной войны, когда интересы великих держав часто шли вразрез с суверенитетом небольших государств. Ключевым уроком остаётся то, что длинная история противоречий и взаимных упрёков между США и Ираном берёт начало в период 1953 года, когда сочетание внутренних факторов и внешнего давления привело к переломному моменту в истории региона, последствия которого ощущаются до сих пор. Тщательный анализ переворота и его причин позволяет лучше понять современную политику в регионе и сложности, с которыми сталкиваются обе страны в поиске путей нормализации отношений.
Разоблачение мифов и объективное восприятие фактов создают основу для возможности более конструктивного диалога и возможно́го примирения в будущем, учитывая историческую память и культурные особенности обеих наций.
