Дэвид Робертсон – одна из самых интересных и талантливых фигур в мире классической музыки. Его имя известно не только благодаря великолепным дирижерским способностям, но и благодаря нестандартному подходу к современной музыке, а также глубокому уважению ко всем эпохам и стилям. Наша беседа с Дэвидом стала уникальной возможностью заглянуть за кулисы его творчества, а также понять, как он видит роль дирижера в формировании эмоционального и звукового пространства оркестра. Одной из ключевых тем разговора стал Пьер Булез – фигура, вокруг которой по-прежнему ведутся дебаты в музыкальном мире. Булез обрел славу как современный композитор с репутацией строгого и даже сурового мастера, однако Дэвид предлагает взглянуть на него иначе.
По мнению Робертсона, за строгостью скрывается удивительная эмоциональная глубина и страсть к эксперименту, что преобразует музыку Булеза в нечто гораздо более человеческое и живое. Особый интерес вызвала дискуссия о том, стоит ли Булеза рассматривать главным образом как сюрреалиста или сериалиста. Робертсон отмечает, что это не просто вопрос ярлыков, а попытка понять природу и источники вдохновения композитора. В этом контексте акт влияния традиций неевропейской музыки, особенно гаминовой, приобретает огромное значение. Восприятие Булеза как культурного мостика между Востоком и Западом открывает новые горизонты и демонстрирует, как звучание может расширять границы восприятия.
Еще одна важная тема – техника и психология дирижирования. Дэвид подробно рассказал, как он взаимодействует с музыкантами во время исполнения, и как много значит непроизнесенный язык жестов и взглядов. В оркестре существует негласное правило не смотреть прямо на коллегу даже после удачного исполнения, чтобы не нарушать общий настрой. Вместо этого дирижер старается показать всему оркестру, насколько замечательным было то или иное музыкальное мгновение, отмечая тем самым важность слаженности и взаимопонимания. Интересно, что каждый музыкант смотрит на дирижера в разное время и с разной целью.
Это требует от дирижера особой наблюдательности и умения быстро реагировать на сигналы. В руках опытного маэстро каждый взгляд становится частью тончайшего взаимодействия, благодаря которому создается единое живое произведение. Психология этих моментов, словно невидимый канал, укрепляет связь между исполнителями и руководителем, порождая взаимное доверие и свободу в творческом процессе. Еще один узловой вопрос – запоминание партий и сложных современных партитур. Дэвид признался, что работа с новаторскими произведениями часто связана с техническими и интеллектуальными вызовами, которые диктуют необходимость глубокого погружения и внимательно выстроенной стратегии подготовки.
Это позволяет держать в голове сразу несколько уровней музыки и при этом сохранять ясность в коммуникации с оркестром. В разговоре также затрагивался вопрос о том, что обязан прочитать дирижер помимо специальных музыкальных книг. Робертсон подчеркивает ценность широчайшего кругозора и духовного развития – от литературы и философии до истории и психологии. Все эти области помогают глубже понять контекст произведения и человеческие переживания, которые передаются через музыку. Для многих слушателей будет интересно узнать, как Робертсон относится к популярной музыке и как она влияет на классические традиции.
Он отмечает, что широкий спектр музыкальных жанров расширяет творческий горизонт ортодоксального классического музыканта, стимулирует новые идеи и позволяет по-новому взглянуть на структуру и эмоциональный заряд композиций. Не менее удивительна история знакомства самого Робертсона с классической музыкой. Его путь начался не в традиционной музыкальной среде, а со случайного открытия, которое впоследствии переросло в страсть и посвящение всей жизни. Это подтверждает важность открытости новому опыту даже в тех областях, которые заранее кажутся чуждыми или сложными. Обсуждение также коснулось одного из знаковых произведений Стравинского — «Петрушки».
Робертсон настаивает на исполнении оригинальной версии 1911 года, а не пересмотренной редакции 1947 года, что иллюстрирует его уважение к историческому контексту и этической стороне интерпретации музыкальных шедевров. Впечатления от разговора с Дэвидом Робертсоном оставляют чувство глубокого уважения к искусству и его создателям. Он не просто дирижер, а настоящий духовный лидер оркестра, умело объединяющий мастерство, психологию и философию музыки. Его уникальный взгляд помогает лучше понять, почему классика остаётся живой и актуальной даже в наши дни, как происходят мгновения вдохновения и сопричастности между музыкантами, и как важна роль дирижера в создании неповторимого музыкального чуда. Для всех, кто интересуется классической музыкой, разговорами о современном искусстве или процессом создания великих произведений, встреча с Робертсоном — это редкая возможность получить настоящее вдохновение и расширить мнение о возможностях искусства и творчества.
Музыка в его исполнении становится не просто звуковым потоком, но глубокой человеческой историей, рассказывающей о поисках, сомнениях и триумфах каждого музыканта и слушателя.
