Решение Верховного суда США, принятое в июне 2025 года, стало знаковой вехой в вопросе судебного контроля над исполнительной властью, ограничив возможность низших федеральных судов издавать так называемые повсеместные судебные запреты (nationwide injunctions). Эти инструменты позволяли одному федеральному судье останавливать действие исполнительных указов и других решений правительства на всей территории страны. Новое постановление, принятое большинством в шесть голосов при трёх — против, существенно сужает границы судебной власти, что вызвало широкий общественный резонанс и оживлённые дискуссии в юридических и политических кругах. Повсеместные судебные запреты в последние годы приобрели широкое распространение в США. Судьи, рассматривавшие иски против политических решений как демократических, так и республиканских администраций, нередко приостанавливали исполнение спорных указов не только на месте рассмотрения дела, но и на всей территории страны и для всех граждан.
Эта практика вызывала критику за чрезмерное расширение судебной власти и обвинения в судебном «шоппинге» — сознательном выборе наиболее благоприятного для истца суда с целью добиться максимально широкого запрета на государственные действия. Суть решения Верховного суда заключается в признании того, что законодательство, регулирующее деятельность федеральных судов, не предоставляет районным судам полномочий издавать предварительные запреты, распространяемые на людей, не являющихся участниками конкретного судебного процесса. Соответственно, фундаментальной целью постановления стало защита принципа судебного разбирательства по конкретным делам и ограничение сверхшироких мер, которые, по мнению большинства судей, выходят за рамки судебной компетенции и законодательных норм. Данное решение нельзя отделять от политического контекста, в котором оно было принято. Уже на первом же дне второго срока президентства Дональд Трамп подписал исполнительный указ, фактически отменяющий принцип рождения гражданства на территории США — «право почвы», которое гарантировано 14-й поправкой к Конституции с 1868 года.
В федеральных судах был предъявлен одновременный ряд исков от нескольких штатов и организаций, на которых были выданы повсеместные запреты на исполнение данного указа. Но именно благодаря постановлению Верховного суда эти запреты теперь должны распространяться только на истцов конкретных дел и штатов, в то время как политика Трампа получила возможность действовать в 28 штатах, которые не вызвали судебного разбирательства. Многие критики решения называют данный шаг суда «серьёзным ударом» по системе сдержек и противовесов, отмечая, что подобное ограничение полномочий федеральных судей может поощрить усиление неограниченной исполнительной власти и усилить риск произвольных действий со стороны президента. Сенатор Чак Шумер выразил опасения, что такой подход «ведёт к усилению авторитаризма» и призвал Конгресс активнее вмешиваться, чтобы компенсировать образовавшийся «правовой вакуум» и защитить основные демократические институты. В числе правозащитных организаций и оппозиционных политиков решение вызывает тревогу и обеспокоенность.
Они предупреждают, что отказ от возможности издавать повсеместные судебные запреты создаст “правовой калейдоскоп”, в котором различные правила и ограничения будут действовать по-разному в разных штатах, что противоречит принципу единообразного правового поля и равноправия граждан. С другой стороны, сторонники решения подчеркивают, что оно восстанавливает баланс властей и предупреждает о чрезмерном вмешательстве судебной системы в исполнительную ветвь. Они считают, что задача судов — решать споры по конкретным делам, а не выступать в роли арбитров общей политики. Решение также даёт возможность использовать механизмы коллективных исков (class-action suits) для обеспечения широкого судебного решения, если такой подход соответствует установленным законом требованиям и процедурам. Последствия данного вердикта могут быть долгосрочными и значительными.
Во-первых, федеральные суды теперь будут более осмотрительно подходить к вопросу о предоставлении мер, блокирующих исполнение федеральных политик, ограничиваясь рамками дела и заявителей. Во-вторых, это может привести к увеличению количества класс-экшен исков и судебных процессов в разных юрисдикциях, что, наоборот, может повысить нагрузку на судебную систему и затруднить достижение единой позиции по важным юридическим вопросам. Кроме того, ограничения на повсеместные судебные запреты затронут разные сферы политики — от иммиграции и избирательных прав до социального обеспечения и регулирования экономических вопросов. Например, среди конкретных прецедентов можно отметить блокировки требований по удостоверению личности на выборах, приостановку использования определённых бюджетных средств и судебные процессы, связанные с правами отдельных групп населения, включая права мигрантов и защиту от дискриминации. Особое внимание экспертов и общественности приковано к следующему этапу развития судебной практики.
Поскольку Верховный суд предоставил низшим судам свободу выбирать более узкие меры — например, региональные или по штатам — возникнет необходимость в более тонком балансировании между интересами защиты прав истцов и принципом недопущения чрезмерного вмешательства в действия исполнительной власти. Законодателям и судьям предстоит определять, насколько эффективно новые подходы смогут обеспечить справедливость, не подрывая при этом целостность и стабильность политики государства. Еще одной важной особенностью решения стало его принятие с ярко выраженным идеологическим расколом. Судьи, поддержавшие ограничение повсеместных запретов, представлены в основном консервативным крылом, тогда как либеральная тройка судей выразила глубокое несогласие, характеризуя решение как угрозу принципу верховенства закона и гарантированным Конституцией правам граждан. В частности, судья Сония Сотомайор охарактеризовала постановление как «трагедию для правового государства», а судья Кетанджи Браун Джексон назвала это решение «экзистенциальной угрозой для судебной системы и системы сдержек и противовесов».
Кроме того, решение Верховного суда породило активную реакцию со стороны политиков и общественных организаций. Многие демократы рассматривают его как шаг назад в расширении гражданских прав и защиты уязвимых групп. Они обещают продолжать бороться через законодательные инициативы и судебные процессы, используя предлагаемые судом возможности коллективных исков и координированных действий в разных юрисдикциях. В то же время в консервативных кругах решение приветствуется как восстановление конституционных ограничений судебной власти и ясное послание о том, что суды не должны становиться главной сдерживающей силой для исполнительной власти, особенно в вопросах национальной политики и безопасности. Резюмируя, можно отметить, что ограничение возможности федеральных судей издавать повсеместные судебные запреты представляет собой сложный и многогранный процесс, который значительно повлияет на будущее судебного контроля, операции исполнительной власти и формирование федеральной политики.
Это постановление задаёт новую архитектуру судебных решений, в которой баланс между эффективной защитой прав и уважением к полномочиям различных ветвей власти становится центральной задачей. Как именно будут развиваться эти изменения на практике, зависит как от судейской практики, так и от политической воли и активности общества в ближайшие годы.
