Церковь Саентологии, одна из самых спорных религиозных организаций современности, давно привлекает внимание СМИ, правозащитников и судебных органов по всему миру. Недавнее раскрытие утекших внутренних политик организации приоткрыло завесу над тем, как Саентология использует священные религиозные доктрины Л. Рона Хаббарда для управления судебными процессами и ведения настоящей религиозной войны через правовую систему. Американская актриса и бывшая участница Саентологии Лиа Ремини стала гостем-автором публикации, которая проливает свет на структуру и суть политик, управляющих действиями адвокатов, представляющих организацию. Документы, которые ранее хранились в тайне, убедительно демонстрируют, что юридические функции не рассматриваются в Саентологии как сугубо светская практика.
Напротив, они вплетены в фиксацию религиозных мандатов, которые безоговорочно соблюдаются даже тогда, когда противоречат законам и правовым нормам. Основополагающие политики, такие как Hubbard Communications Office Policy Letters (HCOPLs) и варианты других служебных инструкций, были созданы основателем Саентологии Л. Роном Хаббардом и непреклонно соблюдаются всеми вовлечёнными, включая юристов и адвокатов, которые могут не иметь никакого отношения к религии. Эти предписания превращают судебные процессы в инструмент для системного подавления жертв, разоблачителей и тех, кто пытается добиваться справедливости, часто ломая этические нормы юриспруденции и функционируя скорее как религиозные агенты, нежели адвокаты в классическом понимании. История показывает, что дела против Церкви редко решаются на основе истины или объективного права — они ведутся с целью истощения, деморализации и полного уничтожения оппонентов, будь то через бесконечные судебные тяжбы, контриски или иные формальные механизмы, направленные на затягивание процесса.
На внутреннем уровне эта борьба рассматривается как непрекращающаяся религиозная война — стратегия, закреплённая несколькими уликами, в том числе руководящими указаниями для юридической команды, которые запрещают искать компромиссов или признавать вину — напротив, они предписывают уничтожать обвинителей. Политика «противоборства» проявляется в практике так называемого «справедливого боя» (Fair Game), хоть сам этот термин официально исключён из документов. Методология осталась неизменной — враг, которым становится каждый, кто противостоит Церкви или пытается привлечь её к ответственности, подвергается комплексным атакам: дискредитации, юридическому и психологическому давлению, преследованию. В статьях документов мелькают такие определения как «враги» (SP — Suppressive Persons), «торговцы страхом» и «психические отклонения» — термины, которые дают основание для санкций и репрессий. Противники Церкви отмечают, что внутренние структуры организации, включая так называемый Офис специальных дел (Office of Special Affairs, OSA), функционируют как религиозное разведывательное подразделение, контролирующее необходимый инструментарий противодействия любому, кто посмеет «атаковать» религию.
Такая система не просто не изменяется — она считается священной, а попытки игнорировать или оспаривать её несут наказания, зачастую жёсткие и всепроникающие. Многие известные судебные процессы последних десятилетий подтверждают, что стратегии Саентологии остаются идентичными тем, что заложил Хаббард, упроченными религиозным каноном и обеспечивающими бескомпромиссное преследование критиков и жертв. Так, дело Лоренса Воллерсхайма, бывшего члена Церкви, шедшее более двух десятилетий, закончилось выплатой Церковью миллионов долларов после систематического использования юридических манёвров для затягивания процесса и разрушения оппонента. Одним из ярких наглядных примеров служит иск Лии Ремини, которая добивается правды в отношении продолжительной кампании преследования и устрашения её и её семьи. К иску примешена сложная палитра методик — от незаконных проникновений в частные владения, до масштабного пресса и манипуляций, вплоть до попыток ложно обвинить актрису в преступлениях.
Такие действия становятся не стратегией поведения в суде, а религиозным требованием. Отмечается, что адвокаты, работающие с Саентологией, включая не только членов Церкви, но и внешних специалистов, вынуждены действовать строго в соответствии с религиозными стратегиями, пренебрегая юридической этикой. Эта цепь командования и повиновения осложняет возможность добиваться справедливости, превращая доступ к праву в псевдопроцесс с предопределённым результатом. Другой тревожной особенностью является система внутренней статистики, с помощью которой сотрудники Офиса специальных дел оцениваются по количеству «побеждённых» юридических оппонентов, успешных атак и медийных операций против критиков и разоблачителей. Это превращает юридическое противостояние в формализованный процесс постоянного давления и контроля «врагов» с религиозной мотивацией выжженной земли.
Методы Саентологии в судебной практике нередко заключаются в психологическом воздействии на судей и прокуроров, манипуляции информацией, искусственном запутывании процессов и размывании фактов, с целью создания образа жертвы гонений, а не обвиняемой организации. Использование религиозной риторики обладает явным эффектом затруднения объективного рассмотрения дел, позволяя вывернуться от ответственности. Судебные процессы и расследования, направленные против Церкви, нередко блокируются благодаря юридическим приёмам, закреплённым в обычаях организации: от принудительной религиозной арбитражной процедуры до массовых встреч с адвокатами, ведущими дело в полном соответствии с религиозными директивами, а не с нормами права. Все эти элементы свидетельствуют о том, что Саентология эксплуатирует свой статус религии не только для освобождения от налогов и государственных ограничений, но и как прикрытие для массового нарушения прав человека, подавления свободы слова и судебного преследования. Лия Ремини и другие активисты, разоблачители и жертвы пытаются донести правду и добиться перемен.
Однако без вмешательства официальных органов — таких как прокуратуры, судебных надзорных институтов и адвокатур — масштабы и системность нарушений не будут полностью раскрыты и признаны. Эта ситуация ставит перед международным сообществом серьёзные вопросы: как распознать манипуляции религиозными доктринами для обмана и уклонения от закона, как обеспечить защиту пострадавших и сохранить баланс между свободой вероисповедания и соблюдением правосудия. Мы стоим на пороге переосмысления правового взаимодействия с такими организациями. Информационные утечки, подобные тем, что предоставила Лия Ремини, открывают дорогу к большей прозрачности и, возможно, новым законодательным инициативам. Истина в судебных делах Саентологии выходит из тени, и общество не может позволить себе игнорировать масштабы религиозной манипуляции, поставленной выше права и этики.
Раскрытые документы — лишь вершина айсберга, но уже они показывают мощь и опасность религиозной войны, ведущейся в залах правосудия. Только совместными усилиями правозащитников, журналистов, законодателей и судебных органов можно установить справедливость и положить конец практике, когда религия используется в качестве щита для системного нарушения закона и разрушения судебного процесса.
